Фабрика кроликов - Страница 135

135

По дороге заехав в аптеку на Родео-драйв, я купил дюжину презервативов для себя и подарок для Дайаны. Еле дождавшись, пока обо мне сообщит швейцар и пока лифт доползет до четырнадцатого этажа, я шагнул в заветную дверь и прямо в объятия Дайаны.

Раньше я видел ее либо в розовом, либо в голубом, либо в бежевом – сегодня она была в черном. Раньше я знал, что Дайана прелестна, – сегодня я понял, что она блистательна. Платье было в меру декольтированное и со шнуровкой на спине.

– Дайана, почему ты раньше не надевала черное? – спросил я. – Ты неотразима.

Она меня поцеловала, однако поцелуя оказалось недостаточно, причем для нас обоих. Дайана втащила меня в квартиру, и мы стали целоваться как сумасшедшие. Мы целовались страстно и местами не слишком эстетично, но в конце концов на ощупь нашли ту единственную позицию, которую так любят режиссеры фильмов про войну, непременно с хеппи-эндом и встречей влюбленных после четырехлетней разлуки.

– У нас только третье свидание, – проговорила Дайана, когда мы выдохлись и оторвались друг от друга. – Рискую тебя спугнуть, но все же признаюсь: я по тебе скучала.

– Ты куда вернее спугнула бы меня, сказав, что не скучала. Я принес тебе подарок.

Я достал из кармана белый пластиковый пакетик с логотипом аптеки на Родео-драйв.

– Презервативы? – удивилась Дайана.

– Вообще-то презервативы я купил для себя, – сказал я, постукивая по коробочке в другом кармане. – Но буду рад использовать их с тобой. А вот настоящий подарок. Только не суди по упаковке. Принимай во внимание не аптеку, а улицу, на которой она находится.

Дайана развернула упаковку.

– Наручные часы с изображением щеночка Снупи? Это намек на то, что я торможу события?

– Нет.

– Дай-ка примерю. – Дайана расстегнула ремешок часов с Кроликом, красовавшихся на ее левом запястье.

И вдруг она все поняла. И глубоко вздохнула.

– Может, я преувеличиваю опасность, – произнес я, – но, по-моему, часы с изображением ламааровского Кролика определяют тебя в разряд мишеней. А Снупи пока никому дорогу не перешел. Мне так будет спокойнее.

Дайана села на кушетку. Глаза ее наполнились слезами, несколько слезинок скатилось по щекам.

– Я тебе настроение испортил? Прости меня, Дайана.

– Нет, Майк, что ты. – Она шмыгнула носом. – Просто обо мне так давно никто не заботился. В смысле не заботился так, как ты. Спасибо.

На колени к ней прыгнула пушистая белоснежная кошка. Дайана принялась чесать ее за ушами.

– Познакомься, Майк, вот моя Бланш. В прошлый раз вы с ней не встретились, потому что я заперла дверь спальни. – Дайана сняла кошку с колен и посадила на пол. На черном платье остались длинные белые шерстины. – Ты спрашивал, почему я редко надеваю черное. Это вопрос к Бланш.

Мы поехали в японский ресторан на Третьей Западной улице – не самый модный, а значит, и не переполненный по субботам. По взаимному молчаливому согласию в разговоре мы обходили стороной тему «Ламаар энтерпрайзис».

Два часа спустя Бланш снова была самым бесцеремонным образом выставлена из спальни.

Не знаю, со сколькими женщинами я переспал. Во всяком случае, мне есть с кем сравнивать. С большинством любовниц мои ощущения сводились к чистой физиологии; с Джоанн и Дайаной над физиологией превалировали бурные эмоции.

Дайана развязала шнуровку платья, и оно упало на пол. Перешагнув через него, она застыла в ожидании, пока я сниму с нее черный бюстгальтер и черные же трусики. Выглядела она, как мечта всякого мужчины, который хоть раз предавался фантазиям, листая каталог женского белья.

Когда мне было девятнадцать, я старался вскочить на все, что шевелится. Тогда меня мучил только один вопрос: почему это называется «заниматься любовью»? Перепих – он и есть перепих.

С Дайаной же я занимался любовью, проявляя нежность и смиряя нетерпение, – последнее было нелегко, учитывая, что мои гормоны рвались в бой, как разогретое шампанское.

Мы проснулись в позе ложки – я обнимал Дайану сзади, держа в ладони ее грудь. Я уткнулся носом Дайане в шею, и через несколько секунд мы уже дышали часто и в унисон.

– Иди ко мне, – прошептала Дайана. Я потянулся было за презервативом, но она сказала: – Зачем тебе резинка? Я здорова, и у меня безопасный день. Я хочу почувствовать, как ты входишь в меня. Очень хочу.

«Очень хочу» она могла бы и не добавлять. Я тотчас выполнил ее просьбу и тотчас забыл, кто я и что я. Знаю, знаю: от презервативов много пользы. Они защищают от венерических заболеваний, помогают избежать нежелательной беременности, и вообще, если бы ими пользовалось побольше народу, наша планета была бы куда чище во всех отношениях. Однако что может быть восхитительнее ощущений от первой близости с женщиной, в которую почти влюблен, – от первой естественной близости, такой, как ее задумал Господь!

Я кончил через полминуты, Дайана – лишь несколькими секундами позже. Она продолжала вздрагивать всем телом, и до меня дошло: это не отголоски оргазма, это рыдания. Я стал целовать ее в губы и слизывать слезинки. Я не собирался спрашивать, почему плачет, зная, что это один из самых дурацких мужских вопросов, а лишь слегка наклонил голову набок, словно любопытный щенок, и молча ждал объяснений.

Дайана мой вопрос поняла.

– Просто я никогда не думала, что снова буду так счастлива, – объяснила она, сглатывая последние всхлипы.

Я подождал, пока внутренний голос задаст все подходящие к случаю вопросы, как то: «Должен ли я ответить? Должен ли я сказать, что чувствую? Если я скажу, поверит ли она? Не рановато ли изливаться? Не прозвучит ли это как обещание жениться? Уверен ли я в своих чувствах?»

135