Фабрика кроликов - Страница 27

– Меня заказали.

– Не бойся, здесь тебя никто не найдет, – заворковал Джим. – А если и найдет, мы с Майком его, мерзавца, голыми руками придушим.

– А если ты попытаешься сбежать, – продолжил я мысль Джима, – мы придушим тебя.

Фрэнки затрясся. Отчасти от смеха, отчасти от рыданий. Однако Фрэнки знал: теперь он спасен. С ним отец и старший брат. Которые любят его, несмотря ни на что. Которые поддержат его не задумываясь. Которые ни в чем его не обвинят. Которые защитят его ото всех обидчиков, настоящих и будущих.

Патриарх клана Ломаксов издал указ.

Фрэнки попал в беду. РН: «рога наружу».

Глава 19

– Итак, сынок, кто тебя заказал? – спрашивал Джим, стягивая с Фрэнки одежду и запихивая его под душ.

Фрэнки молчал. Мы намылили его любимым мылом Энджел, с ароматом гардении, и это подействовало – Фрэнки не столько запачкался, сколько провонял. Я работал мочалкой на участке от ушей до пупка, Джиму досталась нижняя часть.

Фрэнки не выдержал:

– Папа, какого черта ты там шурудишь? Вроде за тобой таких наклонностей раньше не водилось.

– За мной-то не водилось, а вот за твоими будущими сокамерниками наверняка водятся, – буркнул Джим.

Вряд ли Фрэнки расслышал. Все его силы уходили на то, чтобы не рухнуть.

Мы завершили мытье контрастным душем, и заряда бодрости Фрэнки хватило на целых два шоколадных батончика и стакан молока. Джим сдобрил молоко порцией транквилизатора.

– Гарантия крепкого сна, – пояснил он.

– Я, конечно, не врач, – возразил я, – но, по-моему, Фрэнки в снотворном не нуждается.

– А это для меня, – сказал Джим. – Я буду спать куда крепче, зная, что он в полной отключке.

Мы уложили братца на кровать, где он спал еще ребенком, и со всех сторон подоткнули одеяло. Кровать удачно располагалась всего в двенадцати футах от спальни Большого Джима, готового порвать как грелку всякого, кто покусится на кровиночку. У Джима была впечатляющая коллекция огнестрельного оружия, в том числе «беретта», «маузер» и «глок». А также две несущие смерть лапищи. Конечно, Фрэнки свалился как снег на голову, но мы устроили ему достойную встречу. Выставили рога наружу.

Джим вывалил содержимое суконной сумки на пол в прихожей, а я скрылся в гостиной, не желая знать, имеются ли в сумке наркотики, пушки и отрезанные конечности. Вдруг придется давать показания?

Через пять минут Джим заорал:

– Вот блин!

Я дернулся было в прихожую, но взял себя в руки. Вскоре послышался вопль:

– Да у него тут труп!

Сугубо ломаксовский юмор. Уместен в любой ситуации. Через полминуты Джим провозгласил на весь квартал:

– Готово. Теперь можно смело вызывать полицию.

Я застыл на пороге гостиной. По прихожей в приятном беспорядке были разбросаны трусы, носки, рубашки и футболки, пахнущие не одеколоном и потом, а землей и плесенью. Суконная сумка почти истлела изнутри. Среди вещей завалялся замызганный набор туалетных принадлежностей, очень напоминавший тот, что я пару месяцев назад видел у бомжа, который наводил марафет в сортире на автостанции.

Ни салфеток с логотипом казино, ни фишек в сумке не обнаружилось. Зато обнаружилось несколько номеров «Уолл-стрит джорнал», причем самые свежие датировались позавчерашним числом. Фрэнки направил свое пагубное пристрастие к азартным играм в мирное русло – стал играть на бирже. Как говорится, что пнем об сову, что совой об пень…

– Кто бы за Фрэнки ни охотился, содержимое сумки здесь ни при чем, – заметил я. – Если, конечно, ты ничего от меня не припрятал.

– Даже если бы что и припрятал, я бы все равно не раскололся, потому что тогда одновременно подгадил бы обоим своим сыновьям, – отвечал Большой Джим. – Но я криминала не обнаружил.

Мы пошли на кухню. Джим налил полный термос кофе.

– Возьми с собой, – сказал он. – По статистике, девять из десяти водителей грузовиков настоятельно рекомендуют этот напиток тем, кто в пути.

– Нет, ты бесподобен. Мне сорок два, Фрэнки тридцать два, а ты до сих пор над нами квохчешь.

– Фрэнки я подсыпал транквилизатора в молоко, а тебя активно накачиваю кофеином. По-твоему, квохчут именно так? – Джим и себе налил кофе. – Странно, правда? – Он подул на кофе и отхлебнул, не дожидаясь, пока остынет. – Я хочу помочь одному сыну поймать убийцу, а второму – не попасться убийце.

Я глубоко вдохнул и с шумом выпустил воздух. Вообще-то это называется вздохом, но мне не нравится позиционировать себя как мужчину, который вздыхает.

– Когда мы с Джоанн пытались завести ребенка, то обожали строить далеко идущие планы о его будущем. Пока однажды не задались вопросом: сколько же ему будет лет, когда он перестанет в нас нуждаться?

– Никогда не перестанет. Мой отец двадцать лет как умер, а мне все хочется спросить у него совета.

– Я тебе не говорил, что Джоанн хотела назвать нашего сына Брэнданом? Ей казалось, что Брэд Ломакс звучит как имя кинозвезды. А по-моему, скорее как имя звезды мужского стриптиза. Время шло, ребенок все не получался, и Джоанн, питая надежду, а потому не желая прибегать пока к черному юмору, стала называть его своей навязчивой идеей.

Джим тоже с шумом выпустил воздух из легких.

– Ты прочитал очередное письмо, да? Сегодня ведь восемнадцатое число.

– Да. Письмо номер шесть. Спецдоставка. Прямо из Рая. Джоанн пишет, что любит меня, и просит передать тебе и Андре по крепкому мокрому поцелую.

Мы оба изрядно отсырели, пока мыли Фрэнки. Джиму пришлось даже выкрутить рубашку.