– Здравствуйте, детектив Ломакс. Это Джен Трахтенберг. Я звоню, чтобы поблагодарить вас за ответ на мой звонок. Правда, я вам утром не звонила.
Ну и денек выдался. Я не придумал ничего лучшего, чем задать идиотский вопрос:
– Как не звонили? Кто же тогда звонил?
– Я всю неделю на транквилизаторах, – отвечала Джен, – но не в беспамятстве. Я помню, кому я звонила, а кому не звонила. Сегодня утром я отвозила дочек в школу, а потом поехала в Тарзану за мамой. Мама поживет у нас, поможет мне с девочками. Буду пока брать ночные дежурства. Так проще, все равно у меня бессонница. – Джен испустила глубокий вздох. – Сегодня я первый день на работе со смерти Алана, и была очень рада узнать, что для расследования убийства моего мужа вы задействовали дополнительные людские ресурсы.
– Джен, слово даю: мы найдем убийцу. Не теряйте веры только потому, что я не могу сообразить, кто мне звонил из больницы.
– Я, кажется, знаю кто, – сказала Джен. – Дайана Трантанелла. Она и мне звонила. Сказала, что вчера познакомилась с вами в неофициальной обстановке.
– Так и есть. Мир тесен.
– Куда уж теснее. Две вдовы, которые вместе работают, звонят одному и тому же детективу. Дайана очень милая, вы с ней наверняка будете прекрасной парой.
Я хотел было объяснить, что нам с Дайаной до состояния пары еще как до неба, однако меня остановило одно обстоятельство: в голосе Джен слышался смех. Впервые со дня нашего знакомства при печальных обстоятельствах. Я решил не разочаровывать ее.
– Спасибо, Джен.
– Мне пора работать. Держите меня в курсе.
– Джен, все, что происходит между мной и Дайаной, касается только нас двоих.
– Я имела в виду расследование обстоятельств убийства моего мужа.
– Ах это… Да, конечно.
Джен рассмеялась по-настоящему.
– Детектив, я не настолько любопытна. Вдобавок все, что происходит между вами и Дайаной, тотчас становится темой дня у нас в сестринской.
– В таком случае держите меня в курсе, – попросил я.
Она снова засмеялась, и у меня сразу полегчало на сердце. Меня не смутил даже факт, что смеются надо мной. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я нажал «отбой». Биггз хихикал, скрючившись за столом.
– Ну и чего ты веселишься?
– Видишь ли, чтобы понять суть дела, мне достаточно было слышать только твои реплики. По-моему, на большее я сегодня как детектив уже не способен. Давай пошлем Элкинса куда подальше и завалимся в паб!
– Давай, – сразу согласился я. – Хуже не будет.
Я подбросил свой осколок шара для боулинга и поймал его.
Через полминуты мы были на улице.
На следующее утро, ровно в пять пятнадцать, двадцать третья из ста самых влиятельных персон Голливуда отъехала от собственного дома и вырулила на Амальфи-драйв, что в районе Пасифик-Палисейдз.
Конечно, персона могла вызвать одного из водителей, работающих в «Ламаар студиоз». Если уж на то пошло, персона могла попросить подбросить ее на работу даже и любого из вице-президентов «Ламаар студиоз». Потому что персона звалась Ронни Лукас. Но Ронни Лукас предпочитал сам водить свой трехлетний «лендкрузер».
Сегодня, как обычно по средам, Ронни направлялся в приют для бездомных при Объединенной методистской церкви, что на пересечении бульвара Пико с Четвертой улицей в Санта-Монике.
Ронни Лукас являлся феноменом индустрии развлечений. Когда журналисты спросили его, каково после восемьдесят седьмого места в рейтинге ста самых влиятельных персон Голливуда, проводимом «Энтертейнмент уикли», оказаться сразу на двадцать третьем, Ронни ответил:
– Видимо, это закон обратной перспективы. В прошлом году у нас с Кэти был только один сын, Джереми, и в рейтинге трех самых влиятельных персон в доме я занимал почетное третье место. А теперь у нас родились близнецы, да еще мы завели спрингер-спаниеля, и я скатился с третьего места на шестое.
Десять лет назад Ронни был пустым местом, а точнее – молодым актером из Мунстера, что в штате Индиана, подрабатывавшим официантом и бегавшим по прослушиваниям. А потом умер Джо Диггз, чернокожий комик, игравший сварливого старого метеоролога в запредельно успешной комедии положений под названием «Эфир навыворот». Продюсеры не хотели заменять одного чернокожего старикана на другого. У них имелись свои причины: «Второго Диггза не будет, а сравнения в его пользу нам не нужны. У нас уже играл самый смешной чернокожий, и мы не возьмем в сериал его бледную тень».
Так появился новый персонаж, Сонни Дей, белый парень двадцати с хвостиком, патологически неспособный предсказывать погоду, но при этом настолько обаятельный, что фиктивные телерейтинги стали просто зашкаливать.
Ронни вписался. Не каждому, будь он хоть трижды голубоглазым и белокурым, удается сродниться с аудиторией как с собственными соседями. «Эфир навыворот» попал в десятку самых популярных сериалов.
Ронни Лукас совершил стремительный взлет – от реплики «Добрый вечер, сегодня я обслуживаю ваш столик» до обложки «ТВ-гида». Слава – она что кокаин: Ронни мигом подсел. Он любил вечеринки и поклонников, он даже папарацци любил. Однако за дело взялась Кэти, возлюбленная Ронни еще со старших классов, – на тот момент они были женаты три года. Однажды ночью, вскоре после того как Ронни объявили «Ароматом месяца», он завалил домой, благоухая перегаром, сортиром и женским парфюмом, и обнаружил на подушке записку следующего содержания: «Я возвращаюсь в Индиану. Я люблю тебя, но не хочу жить с главным мудилой Голливуда».